Первое мнение, которое возникает при чтении романа с необычным названием – «Соло Моно», конечно, заключается в том, что его автор Александр Потёмкин выступает в своём «репертуаре», продолжая художественно исследовать тему, заявленную в его более раннем произведении «Человек отменяется». Хотя и в принципиально новом, неожиданном ракурсе. Теперь потёмкинский герой предстаёт в роли проектанта запредельного биоинженерного существа, на фоне которого нынешние насельники планеты Земля выглядят хаотичным, да ещё с ошибками, а потому с признаками идиотизма, набором генетических мутаций.
Но вот что крайне любопытно. Новый роман Потёмкина оказался в самой «гуще» наисовременнейшего, я бы сказал, литературно-космологического тренда, возникшего в недавнее время. Конечно, и авторским замыслом, и сюжетом, который, кстати, едва прощупывается, поскольку по замыслу автора носит вторичный характер, и интеллектуально изысканным стилем, и даже архитектоникой – один абзац длиной в триста страниц, роман «Соло Моно» по-потёмкински абсолютно индивидуален. И всё же невозможно не ощутить его своеобразную перекличку с романом Германа Садулаева «Иван Ауслендер», где главный герой тоже предпринимает попытку выйти за пределы своего «Я», как бы превратиться в «чистое сознание» (не созДание, а именно созНание!), вычтя из себя все остальные психофизические функции, став «сверх-Я». Но если у Садулаева герой находится как бы в пограничном состоянии, на пути к себе, то у Потёмкина проектируемое бесполое сверхсущество по имени Соло Моно уже и есть Само в себе. Именно таков смысл названия романа, его перевод на обиходный язык.
Однако не только с литературными тенденциями времени перекликается роман Александра Потёмкина. Поразительно, совсем недавно именно по теме, поднятой в романе «Соло Моно», выступил в Совете Федерации глава «Курчатовского института» Михаил Ковальчук. Он говорил об угрозе создания биотехнологического служебного человека, управляемого индивидуума, о сломе системы базовых моральных ценностей. Эту угрозу несёт в себе шестой производственный «передел», основанный на повальной роботизации, в который стремительно вступает человечество. Но именно о преодолении этой угрозы, якобы уже воплощённой в реальность, и повествует роман Потёмкина.
Впрочем, сегодня в мире возникли и другие смысловые параллели, в совокупности позволяющие говорить о новом мыслительном тренде, в который вписывается роман Потёмкина. Небезызвестный Илон Маск объявил человечеству, что готовит его переселение на Марс посредством челночного космического грузовика «Ред Драгон». И хотя в практическом плане эта американская затея выглядит авантюрной, но если говорить о путешествиях сознания, - линия всё та же, что у Потёмкина, Садулаева, тренд безусловно определился.
И, возможно, отнюдь не случайно небольшой таёжный городок в Коми, где вырос герой романа «Соло Моно» Махоркин, называется странным именем Сивая Маска. В романе Потёмкина вообще зашифровано много сущностного и подсознательного. Спроста ли Махоркина зовут Фёдор Михайлович? Спроста ли подзаголовок романа о скитаниях сознания этого прелюбопытнейшего типа, посвятившего свою жизнь генно-биологической перезагрузке хомо сапиенс, чтобы сформовать из него хомо космикус, гласит – «Путешествие сознания пораженца».
Конструктор Соло Моно Махоркин, в мозгу которого, словно в калейдоскопе мелькают одна за другой картины Сальвадора Дали, имеет в жизни единственный интерес – это он Сам, мечтающий усовершенствовать человеческий вид, вывести математическую формулу возникновения сверхмощного разума. Ради этого он отказывается от таких земных слабостей, как обладание богатством, от повседневной погони сивомасковцев за возбуждением низменных чувств и инстинктов, признавая свой пораженческий статус в сравнении с теми, кто жаждет мирских обольщений. Они, эти субъекты рынка потребления, хотят жить сегодня. А он, Махоркин, терзающийся вселенской проблемой, одиночка высшей гильдии, беседующий исключительно с самим собой и непрестанно пребывающий в своём святилище – разуме, он, Махоркин, готов жить завтра. И двоящаяся действительность, перенося его воображение в свободное путешествие, в бесконечные странствия по лабиринтам собственного сознания, мобилизует его интеллектуальный потенциал.
Миллиарды лет ключом к созданию живых существ служили слепые мутации. Но Махоркин, озаряемый вспышками высшего разума, жаждет создать рукотворное интеллектуальное детище, переформатировать генетический купаж рядового обывателя Сивой Маски, эту «прострацию разума», в обладателей интеллекта более мощного, нежели разум Конфуция, Аристотеля, Достоевского, Эйнштейна.
При этом, как бы напрямую перекликаясь с курчатовским Михаилом Ковальчуком, герой Александра Потёмкина выступает категорически против создания искусственного интеллекта. В этом, собственно, и заключён один из конфликтов романа: если биоинженерный проект нового жильца Вселенной не удастся сконструировать из биоресурсов быстрее, чем будет создан искусственный интеллект, человечество ждёт гибель под игом бездуховности. Именно ради срочного усовершенствования граждан Сивой Маски, этих нерентабельных личностей, которых губит тотальный сервис, Махоркин готов стать в их глазах самым отъявленным, даже пафосным пораженцем эпохи, испытывая восторг чувств, а порой и интеллектуальный оргазм от добровольного превращения в неимущего изгоя.
Однако путешествие сознания Махоркина, хотя и протекает в стремлении к одиночеству, лишь изредка нарушаемому мимоходными символическими встречами, тем не менее не отстранено от контекста текущего времени. Более того, вырвавшись из пошлости современной эпохи, герой Александра Потёмкина, как говорится, чистым, незамутнённым потребительскими инстинктами разумом оценивает самые жгучие проблемы наших дней. В поле зрения бездоходного для рынка интеллектуала Махоркина попадают миграционные всплески Европы, нынешняя медийная культура и медийное пространство в целом, включая гибридные войны, противостояние Запада и Востока, разделение человечества по религиозному признаку в этнически схожих обществах, проблемы коррупции и даже поломка социальных лифтов, не говоря уже о сопоставлении Российской империи и СССР, о глобальных притязаниях России, об органическом смешении малых и больших народов.
В литературной критике сейчас модно размышлять о так называемом «человеке-футляре», в который автор вставляет те или иные смыслы и который развивается рывками, благодаря мутациям. Но применительно к роману Александра Потёмкина «Соло Моно» вернее было бы говорить о некой смысловой «матрёшке»: в «человеке-футляре» Махоркине заложена идея отказа от социальных требований ради изысканных развлечений интеллекта. А внутри этого «футляра» вдобавок находится как бы «кащеево яйцо» - мощные, нестандартные и своеобразные размышления не только на вышеперечисленные вполне мирские темы, но также глубокие раздумья о перспективах Европы, о сомнительной роли нынешних политтехнологических тусовок, о том, почему в наши скоротечные дни громкие имена появляются только в шоу-бизнесе, в футболе, но не в философии, не в литературе.
Кстати, на этот, последний и весьма немаловажный вопрос дан очень чёткий и ясный ответ: человека, творящего вне масс-культуры, просто не видно, потому что его не замечает бизнес, он бизнесу абсолютно неинтересен, а, следовательно, и не предъявлен вниманию сивомасковцев. А власти вообще ни до чего нет дела, кроме сугубо практических, каждодневных забот, в которых она отчаянно барахтается.
Видимо, эта многослойность, сложность романа Потёмкина побудила автора снабдить его краткой ремаркой: конструирование сверхсущества Соло Моно – дело непростое, и не каждого читателя ждёт удовольствие от чтения этой книги, где речь идёт о высочайшем выражении сознания. Зато прощаясь с читателем на последней странице книги, Александр Потёмкин пишет: «С уважением, автор и создатель Соло Моно».
Учитывая насыщенную, весьма разнообразную биографию Александра Потёмкина, кстати, известного экономиста, бизнесмена, можно смело утверждать, что, подобно своему герою, в романе «Соло Моно» ему удалось перейти в другой, очень сложный, многомерный формат цивилизационного разума, в котором любая неизбежность превращается в праздник.